По пыльной уральской дорожке шагает маленький мальчик с рюкзачком за спиной. Паренёк торопится в школу, радуясь ласковому весеннему дню, предвкушая начало новой, интересной, полной захватывающих приключений, оранжевой жизни. Мальчишку зовут Володя Шахрин. И он еще не подозревает, что именно в этой школе встретит ребят, которые изменят всю его жизнь.

Автором неологизма «чайф» является поэт и музыкант, участник первого состава группы (1983–1984) Вадим Кукушкин. Он взял за основу два слова: чай и кайф. Так музыканты называли крепкий чёрный чай-чифирь, в огромных количествах поглощавшийся на репетициях. Поначалу к репетициям отношение было не особо серьёзное. Больше походило на вечера с чаепитием и игрой на гитарах. И «сходить на репетицию» звучало как «сходить на чайф». Когда наступил сложный для всех начинающих музыкантов момент – как назвать группу, – припомнили именно «чайф».

– Владимир Владимирович, группа «ЧайФ» из рок-середнячков как-то неожиданно выбилась в лидеры. Хотя, казалось бы, не обладала для этого никакими ресурсами – песни хоть и добротные, но очень уж простенькие, без эпатажа. Внешне музыканты тоже далеко не голубоглазые блондины. Однако альбомы «ЧайФа» лихо продаются, а на концертах – аншлаги….

– В отличие от множества рок-групп, мы умудряемся не терять тех, кто с нами все эти 25 лет, и подтягивать молодую аудиторию. Может быть, у нас чуть более грамотный менеджмент. Мы для себя сразу решили, что в бизнесе не понимаем ни хрена. Мы умеем писать песни и играть их на сцене. А продукт нашего творчества продают другие.

– А как у вас складываются отношения с Западом?

– У нас сдержанные отношения с Западом потому, что для нас все равно где играть – в Казани или Лондоне. На предложения провести наш концерт за границей мы выдвигаем те же условия, что и в России. Но почему-то тамошние организаторы пытаются поселить нас в гостиницы хуже, чем те, в которых мы живем в России, предлагают гонорары ниже. Мы не соглашаемся. Хотя знаю многих наших музыкантов, которые здесь предъявляют неимоверные требования, а туда везут минимум инструментов, живут в спортзалах и играют в арендованном сарайчике. Приезжают домой и хвастаются: «Мы были на гастролях в Америке».

– Многие именитые рок-музыканты признаются, что с нотной грамотой не знакомы. А вы?

– Не знаю, к счастью или нет, но отчасти отношусь именно к этой категории. За свою жизнь я два раза учил ноты – в музыкальной школе и в армии. Но как только мне это перестало быть нужным, снова все забывал. Информация где-то сидит в подкорке, но нотной грамоте я не обучен. Для написания музыки это абсолютно ни к чему. Ношу с собой диктофон и, если что-то рождается, просто напеваю мелодию.

Леонид Порохня, написавший книгу «ЧайФStory», в 80-х годах прошлого века был звукорежиссером у многих известных свердловских групп: «Урфин Джюс», «Наутилус помпилиус», «Настя», «Ассоциация», «ЧайФ». Написал множество статей об уральской рок-музыке, а также первую половину книги «Наутилус помпилиус. Введение в наутилусоведение». Известен также как автор нескольких пьес и киносценариев, среди которых «Патриотическая комедия», экранизированная Владимиром Хотиненко.

– Вы читали книгу Леонида Порохни «ЧайФStory»? Могут ли ей доверять люди, которые любят вашу группу?

– По крайней мере, я эту книгу прочитал с интересом. И человек, который ее написал, не посторонний, он проделал огромную работу, в течение двух лет собирал материал, встречался с людьми. Мы ведь про себя не все знаем, и не всегда объективны по отношению к себе. А это взгляд Леонида Порохни, и он, как говорится, «имеет место быть».

– Владимир Владимирович... Ох, обращаюсь к вам и немного подрагиваю – все-таки тезка премьер-министра и экс-президента…

– Ничего, я привык (Улыбается.). Можно меня и просто Володей называть.

– Ок, Владимир, рок всегда был музыкой протеста и этим привлекал молодежь. Сегодня же он перестал быть социальным. Что же вы можете предложить молодому поколению?

– Я думаю, мысль о том, что рок обязательно должен быть социальным – заблуждение. Просто так случилось, что пик интереса к этой музыке в нашей стране пришелся на времена перестройки, когда народ был жутко политизирован. Социальность в роке – это пережиток, который мешает сегодня развитию жанра. Я допускаю, что для кого-то это может быть составляющей творчества и даже его основным направлением… Ну, получается это у Юрки Шевчука, и ради бога… Я же не вижу ничего страшного, если рок-музыка несет только развлекательную функцию. Кстати, анализируя чайфовское творчество, я понимаю, что, за исключением пары альбомов, социальщины у нас не было. Думаю, у Элвиса Пресли, квинов или роллингов вы ее тоже немного отыщете…

– Получается, что пресловутое противостояние попсы и рока – это также советский комплекс?

– Полагаю, да. Для Запада этот конфликт свойствен гораздо в меньшей степени. Там поп и рок – музыкальные понятия, а не жизненные, как у нас. Лично для меня попса – это синоним халтуры, а в этом смысле попсы в рок-музыке более чем достаточно. Многие музыканты сегодня предлагают любить их только за то, что они, видите ли, играют рок. Но ведь плохо играют и плохие песни! Уж лучше я послушаю качественный поп в исполнении «ВИАгры»…

– Что, по-вашему, отличает молодежь и подростков, рвущихся на концерты «Фабрик», от тех, что идут на ваши выступления?

– Думаю, внутренняя независимость и чувство свободы. Мы видим на своих концертах школьников 13-15 лет и понимаем, что уже в этом возрасте они не хотят быть в стаде. А вообще, нашей основной аудиторией всегда были студенты – настоящие, вчерашние, позавчерашние… Это люди от 17 до 35, которым плевать, модная мы группа или уже герои вчерашних дней.

– Вы большие любители рассказывать интересные и смешные байки! Скажите, часто приходится привирать, фантазировать? И приходилось ли вам краснеть, попадаясь на вранье?

– Мы очень опытные вруны, и нас не так легко поймать на вранье. Фактически это наша работа!

– Как вы думаете, что самое гадкое в человеке?

– Желание сделать как лучше.

– Вашей группе 25 лет – как оно вам вообще?

– В принципе, четверть века для группы – много, но для нас это еще цветочки! Музыкой-то мы занимаемся гораздо больше. Как группа «ЧайФ» мы дали первый концерт в 1985-м. Нам проще было выдержать эти 25 лет, потому что мы – друзья. И мы собрались по принципу хорошей компании: сначала посмотрим, насколько ты комфортный парень, уже потом – насколько хорошо владеешь инструментом.

– А о чем говорите, когда собираетесь просто так?

– Да о чем угодно! О музыке, политике, обсуждаем, у кого в жизни что произошло. Где-то, может, и сплетничаем. Автомобили обсуждаем...

– Типа у кого круче?

– Нет. У нас у всех машины выбраны по принципу практичности.

– Спорим, что это джипы! И они, конечно, черные.

– Да, у всех есть кроссоверы. Мы живем на Урале – там снег, дороги плохие, за городом вообще труба. У всех семьи, и нужен большой багажник, чтобы все вошло.

– А музыку какую слушаете?

– Дома – виниловые пластинки. Мне нравится сам процесс – достать пластинку, поставить ее... Чаще слушаю старые вещи, 40-х годов...

– Какое вино вы пьете?

– Итальянское.

– А закусываете чем?

– Итальянской едой... В Италии очень хорошие продукты, их только не надо портить сложностями: просто правильно приготовить, и все. Я дома по такому же принципу ем, и у меня жена тоже хорошо готовит.

– У вас по женской части засада какая-то...

– Да я, как шейх арабский, весь кругом в женщинах. Мама, теща, сестра, две дочери, две внучки – и это закаляет, делает мужчину мужчиной в итоге.

– Владимир, понятно, что вы по женской части очень подкованный. Скажите, а если женщина идет на ссору, что делать, чтобы обезопасить себя?

– Идеальный вариант – найти нестандартное решение: шутку какую-то, обескуражить или сбить с этого пути резко – чем-то отвлечь ее на другое. И второй вариант – не поддерживать ссору: женщина очень быстро теряет интерес к конфликту, если ты никак не кочегаришься. Женщина игры в стенку не любит, ей нужен партнер, с кем-то поговорить.

– На месте расстрела царской семьи в вашем родном Екатеринбурге ныне возвышается Храм-на-Крови. А вы верующий человек?

– Что касается храма, то не понять, то ли церковь, то ли музей. В общем, для туристов построили. Я понял для себя, что вера и религия – это разные вещи. Человек, безусловно, должен верить в какие-то высшие материи, но не думаю, что нанаец, выходящий на берег Северного Ледовитого океана и просящий у Матери Моржихи хорошей рыбалки, делает что-то неправильное по отношению к крестьянину, просящему хорошего урожая у Господа Бога. Есть вещи, в которые я верю глубоко внутри себя. Может быть, я до конца не знаю, как это все называется, но мне почему-то посредники не нужны.

– У меня ощущение, что вы счастливчик. Но неужели совсем нет ничего такого, что бы вас сильно напрягало?

– Да куча всего! Я думаю, что абсолютно счастливый человек – это идиот. Я все-таки надеюсь, что этого со мной пока не произошло. Конечно, и в себе хочется что-то изменить, и в окружающем мире. А иначе было бы скучно жить.