Мое знакомство с рок-музыкой началось в 14 лет. Времена тогда были советские, из телевизора лились бодрые песни отечественной эстрады, ни малейшего восторга лично у меня не вызывающие. Музыкальные магазины тоже предлагали исключительно Валерия Леонтьева, Юрия Антонова и прочих «Верасов» с «Песнярами». И вот в один прекрасный день старший брат зовет меня в гости и заряжает магнитофон катушкой с иностранной группой.

Сказать, что это вызвало у меня шок – это значит не сказать ничего. Хард-рок настолько захватил меня, что я уже на второй песне начал играть перед зеркалом на «воздушной гитаре». Реально вставал в коридоре перед зеркалом в героическую гитарную позу, изображал пальцами на невидимом грифе быстрое соло и голосил в воображаемый микрофон: «Стоп! Гоу-у-у!!» Именно так – «Стоп. Гоу!» – мне казалось поет вокалист той удивительной группы.

Его звали Джо Линн Тернер. А группа называлась Rainbow. И песня под настоящим названием «Stone Cold» поразила воображение не только русского подростка, но многих тысяч его ровесников, точно так же рубившихся на «воздушных гитарах». Прошло немало лет. Настало время поговорить с легендой хард-рока.

За столиком ресторана нас было пятеро: двое журналистов, двое переводчиков и, конечно, сама звезда хард-рока.

– Привет, Джо! Меня зовут Рома…

– Рома… Отлично! Мой отец болеет за итальянский футбольный клуб Roma.

– Прекрасно, а я болею за челябинский «Трактор». Но давай поговорим с тобой не о спорте, а о рок-н-ролле. В прошлом году состоялся реюнион Led Zeppelin, воссоединились также такие монстры, как Police и Genezis. Ну а когда же снова вместе соберутся легендарные Rainbow? Естественно, с тобой в качестве вокалиста…

– Сейчас воссоединение Rainbow, увы, невозможно. Как бы мне этого ни хотелось… Ведь всем понятно, что Rainbow – это не Джо Линн Тернер, а в первую очередь – гитарист, композитор и основатель группы Ричи Блэкмор. А Блэкмору на данный момент реюнион его старой команды неинтересен, он сейчас слишком доволен тем, что есть у него сейчас – группа «Блэкмор Найтс».

– Довела Черномора блондинка…

– Да, вся проблема Блэкмора – это его женщины. Вначале его в ежовых рукавицах держала мама, теперь он под полным контролем жены и тёщи. Эти дамы крепко держат Ричи за… (Тёрнер сжимает руку в кулаке и, смеясь, качает ей ниже живота), в общем, не дают ему расслабиться. Вы представляете, тёща запрещает Блэкмору ставить автографы на дисках с альбомами Rainbow и Deep Purple, для нее существует только одна группа Ричи Блэкмора – та, в которой поёт её дочь Кэндис. И Ричи мирится с этим…

– Два года назад вы проехали с гастролями по России вместе с легендарным басистом и певцом Гленном Хьюзом. А сейчас и вы, и Гленн выступаете поодиночке. Почему?

– Мы с Гленном вместе сочиняли и вместе выступали, даже альбом совместный записали. У нас была настоящая рок-н-ролльная семья, и как в любой обычной семье, между мужем и женой случаются ссоры, разногласия, даже разводы, муж и жена порой просто устают друг от друга. Понимаете меня? Житейская ситуация. Но в этом нет ничего страшного, наш «развод» пошел на пользу обоим – Гленн делает свою сольную карьеру, я – свою.

– Любители рока знают вас по работе в группах Rainbow, Deep Purple и Ricing Force Ингви Мальмстина. И все эти суперкоманды вы по различным причинам покидали. Это было для вас хорошо или вы сожалеете об уходе?

– Я думаю, что скорее – плюс. Ведь, уходя из этих знаменитых групп, я записывал свои сольные альбомы, у меня их 10 штук – блестящая рок-карьера. Я очень счастлив от ощущения, что сам себе босс, а не только вокалист в проектах Блэкмора или Мальмстина.

– Мне кажется, вы сейчас лукавите. Надели на себя этакую маску счастливого рок-певца…

– Нет, я говорю абсолютно искренне!

– В прошлом году в Штатах триумфально прошел фестиваль «Роклахома», где при ста тысячах зрителей выступили такие «герои вчерашних дней», как Twisted Sister, Poison, Ratt. Означает ли это возрождение интереса к тяжелому року?

– Безусловно, такое количество зрителей подтверждает, что во всем мире возрождается интерес к хард-н-хэви. Кстати, я буду выступать на «Роклахоме» в этом году. Хотя этот фестиваль – не показатель успеха, там выступают группы второго эшелона, команды, играющие глэм и хайер-метал. Настоящие монстры тяжелого рока – Led Zeppelin и Black Sabbath, – а они не нуждаются в фестивалях, собирая полные залы своими сольными концертами. Их музыка по-прежнему нужна людям!

– Джо, давайте с вами представим ситуацию. Вы у себя дома, в Нью-Джерси, свободный денек, нет ни гастрольных поездок, ни выступлений… Как вы предпочтете провести это время?

– Обычно я… все равно работаю. Да, даже дома, и даже тогда, когда, казалось бы, появляются те самые свободные минутки, о которых вы говорите. Интернет, перелопачивание почты, корреспонденции, встречи и разговоры – вот как сейчас, да? – с журналистами, изучение прессы, написание новых песен, участие в постоянных шоу на радио… Ой, да много всего! Так что, увы, уж чем не могу похвастаться, так это выходными. Вечно у меня так: пять минут – сюда, пять минут – туда, и уже побежал дальше! (Улыбается.)

– Шоу-бизнес – это единственный заработок в вашей жизни?

– Да, и только… Ну если не считать мое участие в различных, как я уже сказал, радио и TV-show, где я, к слову, стараюсь показать себя, ради разнообразия, всяким: где-то – это истинный Джо-человек, где-то – актер, музыкант, а где-то – еще кто-то.

– Вот, кстати, что касается актера… Вы как-то в одном из своих интервью сказали, что не прочь попробовать себя еще и на актерском поприще? Получилось?

– Еще 20 лет назад я сыграл небольшой эпизод в кинофильме «Рок-звезда». Было желание и на Бродвее выступить, в одной из театральных постановок. Ведь добился же определенного успеха на бродвейских театральных подмостках мой хороший знакомый и коллега по цеху Себастьян Бах – вокалист группы Skid Row. Бах играл в постановке «Призрак оперы». Но когда я обратился за помощью к Себастьяну, он мне решительно посоветовал не иметь дело с театром. Работа на Бродвее очень трудна, а денег она приносит совсем немного. Восемь шоу за одну неделю – это ад. А зачем он нужен, если не приносит денег.

– Кроме выступлений в группах и участия в сольных проектах, вы записывали вокальные партии с Бонни Тайлер, Билли Джоэлом, Шер. И еще – записывали рекламные джинглы для радио. Колоссальный объем работы! Зачем вам всё это было нужно?

– Что касается записи рекламных роликов, то, конечно, здесь на первом месте стоит финансовый вопрос. Деньги! В этот бизнес меня втянул известный певец Майкл Болтон, он работал над записью рекламного джингла пива «Будвайзер» и предложил мне поучаствовать. Это прикольно, когда твой голос слышит весь мир, пусть даже в формате радиоджингла.

– Вы сами-то любите «Будвайзер»?

– Да дело не в пиве! Запись рекламы – это очень легкая работа, за которую хорошо платят. Я не люблю «Будвайзер», но я люблю деньги. (Смеется.) Если уж говорить о пиве, то, вообще-то, я предпочитаю «Стеллу Артуа».

– Если бы появилась вдруг некая возможность вернуть время назад, есть ли что-то такое, чего бы вам захотелось непременно изменить в своей жизни?

– … Пожалуй, нет. Единственное – я бы все-таки, наверное, записал четвертый альбом с Rainbow.

– А ведь ты и с Deep Purple написал песен на целый альбом, который так и не увидел свет…

– Да, мы в начале 1990-х поработали в Deep Purple весьма плодотворно, но потом Лорд, Пэйс и отчасти Гловер уговорили Ричи Блэкмора вернуть в группу Яна Гиллана, а меня, соответственно, уволить. И те наши совместные песни из-за разногласий так и не были изданы. О чем я, конечно, жалею…

– Вот только откровенно – вы довольны тем, как складывается ваша жизнь?

– (Положа руку на грудь и смеясь.) Да, абсолютно! Клянусь! Жизнь не стоит на месте, а я кручусь в ней, как белка в колесе. И потом, я все же музыкант с собственным именем, которое, к моему счастью, стало известно всему миру – чего еще надо?.. Я поистине счастлив.

– А знакомо ли вам такое состояние, как депрессия?

– Нет, у меня попросту нет времени на это!

– Известно, что у вас есть дочь…

– Да, ее зовут Ливиан.

– Можно пару слов о ней?

– Она у меня очень увлекается рисованием, психологией и фотографией. И уже классическая пианистка, между прочим! С трех лет играет. А сейчас ей уже 18. Студентка университета. Но вовсю наяривает на гитаре…

– Вот-вот, придет так вот в один прекрасный момент и заявит: «Папа, а я тоже, как и ты, решила связать свою жизнь с шоу-бизнесом…» Отпустите ее в это плавание?

– А куда ж деваться? Отпущу. Но обязательно скажу ей: «Дочка, это очень трудный бизнес! Очень сложный, тяжелый!» И, естественно, я буду следить за ней. (Улыбается.)

– Российский шоу-бизнес в России же частенько называют «клубком целующихся змей»…

– (Смеется.) О, у нас все точно так же! Змеи, скорпионы, гады всякие, поверьте… Собаки. Нужно быть действительно сильным – толстокожим – я бы даже так сказал! – человеком, чтобы всему этому противостоять. Если ты слаб, даже забудь такое слово – шоу-бизнес…

– Джо, ты выступал бок о бок с такими «монстрами гитары», как Ричи Блэкмор и Ингви Мальмстин – людьми безумно талантливыми, но с очень непростым характером. Тебе хватало рядом с ними места под солнцем и на сцене?

– У Ричи характер еще ничего, а вот шведский «бог гитары» Мальмстин – мегаманьяк, совершенно сумасшедший парень. С ним было очень тяжело! Кстати, в прошлом мы с Ингви выступали на корпоративной вечеринке у вашего тогдашнего премьер-министра Михаила Фрадкова. И удивился, что Мальмстин вел себя очень спокойно. Только потом я увидел, что «безумный швед» приехал вместе со своей женой, которая исполняла роль менеджера и держала Ингви в узде. Он – большой эгоист.

– Но ведь именно с Мальмстином вы впервые побывали в России в 1989 году. Прошло почти 10 лет… Как изменилась наша страна за эти годы?

– Очень сильно изменилась! Экономически, политически, в моде.. Во всем! И, конечно, изменились жители вашей страны. Времена «перестройки» и «гласности» ушли в прошлое, но, к сожалению, ушли в прошлое и те наши гастроли, когда на концерт Ricing Force собирались 20-22 тысячи зрителей. Выступая в России 10 лет назад, я испытывал совсем другие эмоции, нежели сейчас. Но это просто разное время…

– Вас угнетает тот факт, что раньше вы собирали огромные залы, вроде нью-йоркского «Мэдисон Сквер Гарден» или московского «Олимпийского», а сейчас количество публики на ваших концертах на порядок меньше?

– Отнюдь. 10 тысяч зрителей в зале или всего лишь 10 человек – мне без разницы, для меня количество слушателей роли не играет. Для рок-н-ролла это неважно.

– Интересуетесь ли вы политикой?

– Да.

– Наше интервью выйдет уже после президентских выборов в России. И, тем не менее, – кто лично тебе наиболее симпатичен из претендентов? За кого бы вы проголосовали?

– Я прошлым летом играл для Михаила Фрадкова на концерте в Москве. И там был Медведев. (Улыбается.)

– Намек ясен… Каким человеком он тебе показался?

– Он очень естественен, он говорит по-английски, очень вежливый, приятный. И, в конце концов, он рок-н-рольщик! Мы не говорили с ним о политике, только о рок-н-ролле.

– Есть ли еще у тебя какая-либо мечта в жизни, которая до сих пор не исполнилась?

– О чем я сейчас мечтаю?.. (Долгая пауза.) Я мечтаю, не скрою. Мне кажется, если человек живет без мечты, без каких-то своих желаний, он… все, он уже потерян для этого мира. Зачем тогда жить?.. Чтобы не сглазить, я, пожалуй, не скажу вам, о чем я мечтаю. Но, повторюсь, я мечтаю. И, надеюсь, я никогда не перестану любить и мечтать… (Улыбаясь.) Причем, заметьте, очень многие артисты в моем возрасте и с карьерой, скажем, как и у меня, в 30 лет, уже, как правило, перестают этим заниматься. Ведь так? Уходят с Олимпа, теряют свою популярность…

Но разве можно так сказать про меня?! Я очень счастливый. Очень удачливый человек. (Пауза.) Впрочем, пожалуй, я раскрою вам свою мечту. Мне очень хочется провести всю свою последующую жизнь, когда мне будет уже 60 лет, 70… не знаю, поймете вы меня или нет, но… провести ее в этаком умиротворении. В тишине, спокойствии. Без суматохи во всех смыслах этого слова, без нервотрепки. Чтобы, например, меня всегда окружали мои любимые лошади, чтобы было уютно и комфортно и телу, и душе… Не знаю, быть может, это желание идет еще из моего детства, в котором, увы, даже близко ничего подобного не было.

– О, да вы ковбой, мистер Тернер!

– У меня было в свое время две лошади, но потом и на них не стало хватать времени… А лошади – это ж такие существа – хуже собак, ей-богу, в том смысле, что они обижаются, они ж как дети, им постоянное внимание необходимо!.. Посмотрим. Вот брошу выступать, скажу «прощай» свое карьере, тогда, может, и заведу их опять.

– Есть такой глупый детский спор, кто кого перетянет – кит или слон. А у русских любителей хард-рока есть еще более глупый спор: кто круче – Led Zeppelin или Deep Purple? Что скажет по этому поводу Джо Линн Тёрнер?

– Скажу, что вы забыли в спор о «крутизне» поставить еще одну группу – Black Sabbath. Эти три команды определили лицо хард-рока, и спорить, о том, кто из них круче, конечно же, глупо. Все три группы являются великими.

– А я думаю, что круче всех все же Deep Purple. Знаете почему?

– (Заинтересованно.) Ну-ка, ну-ка…

– Потому что в её составе выступал Джо Линн Тёрнер!

– (Смеется и говорит по-русски.) Спасибо!